Я очень долго собиралась, но всё никак не решалась взяться за этот
материал. Думаю, не только для меня, но и для любого пишущего он был бы
сложен. Мне предстоит соединить в одном очерке принципиально
несоединимые вещи. Но что интересно: в реальной жизни они идут бок
обок, а на бумаге не складываются. Не хотят соединяться друг с другом
рассказ о чём-то поэтичном и красивом с трагедиями, гадостями и
несправедливостями, уродующими всё самое любимое и дорогое.
Я так давно хотел сыграть
Любимый джаз друзьям своим.
Когда нам нечего сказать,
Дарю я эти ноты им.
Звенящий звук трубой порвёт.
Степенный воздух пустоты,
И колдовство семерки нот.
Вновь тормошит мои мечты.
Хочу любить и танцевать,
И слышать счастье за столом,
И снова тайны открывать,
Не думать ни о чём плохом.
Автору этих строк, Роману Давыдову, в этом году исполнилось бы всего
37… Но его уже 2 года нет с нами. В его жизни поэзия и реальность шли
так тесно друг с другом, что сейчас даже кажется, что он что-то
чувствовал, что знал…
После него осталось двое крошечных детей и кипа листочков со стихами и
набросками. Он писал с самого детства, писал легко, талантливо, хотя
никогда этому не учился.
Герой мой! Он несовершенен.
В отличие от пошлых душ,
Со всеми в мире откровенен,
Но непонятен всем и чужд.
Герой мой влюбчив. Он в смятенье.
С судьбой играет он в «авось».
Он ищет в женщине спасенье.
С самим собой живёт он врозь.
Роман Давыдов родился в 1972 года в г. Нальчик, там же окончил школу. В
декабре 1990 года репатриировался в Израиль. В 1992-1995 служил в рядах
ЦАХАЛа.
«С самим собой живёт он врозь», - это он, наверное, писал про себя
самого. Рома, и правда, жил как бы с собою не в ладу, всё время что-то
искал, о чём-то мечтал, фонтазировал идеями, пытался бороться с серыми
буднями, пытался убежать от нелюбимой работы. И писал, много,
постоянно. Почти никогда никому ничего не показывал, не читал, не
публиковал. Считал, что рано, что над этим надо ещё работать и
работать. Он писал стихи, прозаические зарисовки, большую поэму и пьесу
для горско-еврейского театра, которую мечтал сам поставить. Но кому
удаётся это сделать, когда надо кормить семью, зарабатывать, вкалывать?
… Вот тут мы и переходим от красоты к уродливой реальности. Поэт
работал водителем грузовика на Беэр-шевской мусорной свалке «Дудаим» …
Большего диссонанса даже представить себе сложно. Но разве всегда в
нашей репатриантской жизни мы вольны выбирать «подходит - не подходит,
по призванию – не по призванию»? Работаем там, где платят. После
Роминой смерти родные нашли в его бумагах вот такую поэтическую
зарисовку, написанную совсем не на поэтическую тему за два года до
трагедии: «10.1.06. Мне 33 года и один месяц! Ура! Или не Ура? Это возраст!
О чём думают люди в этом возрасте? Лично я думаю о финансовой
стойкости. Нет у меня уверенности в завтрашнем дне. Пишу эти строки, и
давит в груди. Наверное, я грешу перед жизнью и Б-гом, Вселенной и
собой. Но уверенности – нет.
Возможно, я должен довериться жизни, расслабиться. Верить и работать,
отдаваться своей работе полностью. Я благодарен Всевышнему за то, что у
меня есть кусок хлеба.
Но странное чувство возникает у меня при мысли об этих вещах. Нет спокойствия. Какой-то комок в горле. Мешает дышать и думать…
Мне хотелось бы быть свободным. Может быть, свободным финансово? Не
знаю, как это правильно назвать. Да, точно, «Финансово Свободным и
Независимым» от условностей и передряг, от количества времени,
вложенного в работу.
Что бы я делал в свободное время? Наверное, много интересного. Или ничего?
Я уповаю на Творца. Мои маленькие желания и стремления сбываются. Всё,
что в моих силах и руках, я делаю и верую, что заслуживаю у жизни и
Творца Вселенной то, к чему стремлюсь.
Я знаю: точно так и будет».
28 января 2008 года Роман Давыдов трагически погиб. Как это произошло, его семья не знает до сих пор.
И вот тут мы окончательно уходим от поэзии и погружаемся в суровую и
грубую реальность, оборвавшую жизнь красивого, весёлого, талантливого
человека и по сей день не дающая жить его родным и близким.
Руководство фирмы, в которой работал Роман, сделало всё возможное,
чтобы замять этот ужасающий случай. И в прямом, и в переносном смысле
на этой свалке было нечисто. Водителей вынуждали работать больше двух
смен в сутки, хотя ни по какому закону человек не имеет права так много
часов подряд находиться за рулём. А после трагедии выяснилось, что у
них даже страховки не было, а, следовательно, ни жене, ни детям, ни
родителям никто потерю кормильца возмещать не собирается. Нет, не так!
Это сейчас «не собирается», а тогда, по горячим следам, некие люди
несколько раз появлялись дома у родителей Романа и предлагали им от
имени фирмы довольно крупную сумму за то, чтобы они согласились
подписать фальшивку: якобы трагедия была не производственной, а
дорожной аварией. Но семья на сделку не пошла…
Да, сильно, видимо, перепугались работодатели, пока им не удалось всё уладить какими-то другими, неизвестными нам путями.
Трагедия произошла утром, но семье ничего не сообщили, видимо, спешно
соображали, как будут выкручиваться из создавшейся ситуации. Жена Ромы
уже днём сама случайно узнала о происшествии, а представители фирмы
объявились уже ближе к вечеру, но тоже толком ничего не объяснили.
Семье пришлось собирать сведения по крупицам. В ходе самостоятельных
поисков они выяснили, что грузовик Романа, когда тот, как обычно,
привёз на свалку строительный мусор, застрял в песке. Рома вышел из
кабины и попросил находившегося неподалёку тракториста подтолкнуть
грузовик. Как произошло, что огромный ковш трактора опустился ему на
голову? Неизвестно. И что там происходило дальше, тоже узнать не
удалось.
Родные просили сотрудников фирмы и представителей полицейского участка
хотя бы показать им место трагедии, просили объяснить, было ли
расследование, понесёт ли кто-нибудь наказание, но им сказали лишь
одно: когда будет суд, мы вас вызовем.
Был суд или нет? Вроде бы, был. Но родственников туда не пригласили. А в полиции им сказали, что дело закрыто.
За неимением точных сведений, семье приходится пользоваться слухами:
кто-то сказал, что дело так скоропостижно «замяли», потому что у
тракториста есть родственник – депутат Кнессета. Да и работодателям
было совсем не с руки, чтобы начались серьёзные расследования и копания
в их делах.
Всё вернулось на круги своя: фирма, нарушившая уйму существующих
законов, как работала, так и работает. И тракторист, пусть по
халатности или по неосторожности, но убивший человека, по-прежнему
работает на своём месте.
Вот только поэта больше нет. И нет покоя его семье.
Не хочется верить, что в 21 веке такое может произойти. Мы же не тёмные
доисторические люди. Так почему же с нами так могут поступать? Неужели
вновь всплывает пресловутая «олимовская» тема? Ведь абсолютно очевидно,
что с семьёй коренных израильтян так поступить было бы весьма
проблематично, а, скорее всего, вообще невозможно.
И ещё. Даже страшно подумать, что было бы, случись всё наоборот:
пострадавшим был бы израильтянин, а за рулём трактора оказался «олим»…
Понятно, что у семьи Романа Давыдова нет возможности нанимать «крутых»
адвокатов, которые помогли бы им добиться справедливости. Но почему же
даже в наши дни её всё ещё приходится добиваться таким путём?!
Рома Давыдов погиб 28 января, не дожив всего несколько дней… С 1
февраля он уже больше не был бы работником мусорной свалки. Заранее
предупредив начальство, что работает только до конца месяца, Роман
строил планы на будущее и мечтал о том, что у него вот-вот начнётся
новая, красивая и очень счастливая жизнь.
У каждого пути свой странник,
И у мечты любой есть исполнения час.
На крик о помощи – придёт посланник,
И в лузу фуксом шар – хотя бы раз.
